В следующее мгновение он уже с такой страстью обнимал ее, так истово прижимал к себе, словно сбросил какие-то невидимые оковы. Алена обвила руками его шею и гладила темные волосы… И, наконец, его губы приникли к ее губам. Он целовал ее так жадно, словно вся его жизнь сосредоточилась в ее губах, и тихо застонал, когда она ответила на поцелуй.
Весна приближалась медленно, но неуклонно. Правда, снег пока и не думал таять, столбик уличного термометра еще не поднимался выше нуля, но дни стали заметно длиннее, а солнце светило почти по-весеннему. Вот и сегодня за окном был такой славный денек — плюнуть бы на все обязанности и долги и отправиться гулять по улицам. Нагуляться всласть, а потом попасть в какие-нибудь шумные гости. Может быть, позвонить Сашке и назначить свидание? Вот он удивится!
Алена вздохнула, мысленно отгоняя соблазны, и потянулась к включенному компьютеру. Какое уж там гулянье, дел невпроворот. Нужно отредактировать репортаж с последнего показа коллекции Юдашкина, просмотреть подборки о стильных интерьерах и выбрать два-три варианта для показа шефу. А еще ее собственная заметка, которую надо было сдать еще вчера… И ведь именно сейчас тот редкий случай, когда в четыре часа дня она осталась в комнате одна. Отдельный редакционный кабинет Алене был не положен по штату, и она делила небольшое рабочее пространство еще с двумя сотрудниками. Вот и воспользоваться бы их отсутствием с пользой для дела! А она вместо того, чтобы править текст, сидит и рисует на бумаге чертиков.
Однако стоило Алене внять укорам внутреннего голоса и вызвать на мониторе файл с текстом своей несчастной заметки, как зазвонил телефон на ее столе. Мысленно чертыхнувшись, она подняла трубку.
— Будьте добры Арьеву, — попросил приятный мужской голос.
— Я слушаю.
Кто бы это мог быть? Голос вроде бы незнакомый…
— Это Иван, — представился мужчина. — Ты меня, разумеется, не узнала?
Иван? Ах да, Иван, Сашкин приятель, тот самый…
— Ну почему же, узнала, — бодро соврала Алена. — Как жизнь?
— Помаленьку, — ответил Иван и сразу взял быка за рога: — Слушай, у меня есть к тебе одно деловое предложение, но я не хочу излагать по телефону.
Алена про себя усмехнулась. Ага, так она ему и поверила! Разумеется, «деловое предложение» — просто предлог, чтобы встретиться.
— Интересное? — невинно спросила Алена.
— Думаю, да. Тебя непременно заинтересует.
Иван помолчал, дожидаясь ее реакции, но Алена великолепно умела держать паузу. Не дождавшись, он вынужден был предложить сам:
— Может быть, встретимся?
— Может быть, — обворожительно улыбнулась Алена. К сожалению, по телефону улыбки не видно.
Иван еще секунду помолчал, потом спросил:
— У тебя сейчас там много народу?
— В редакции? — уточнила она. — Никого. Сижу в комнате одна и пытаюсь заняться делами.
— Ничего, если я сейчас подскочу? Я как раз недалеко от Савеловского. Закажешь пропуск?
— Закажу, — вздохнула Алена. — Приезжай.
Да, с работой сегодня явно ничего не получается! Повесив трубку, Алена достала из сумки косметичку, раскрыла пудреницу и углубилась в изучение своей физиономии. Из зеркала на нее смотрела вполне привлекательная молодая женщина со светло-карими глазами, полными яркими губами и немного вздернутым носом. Тушь вокруг глаз не расплылась, тени не размазались, помаду сейчас подновим… Слава Богу, что она позавчера выбралась в парикмахерскую — эта новая стрижка почти под мальчика ей чертовски идет. Говорят, что так она похожа на француженку… Алена и вообще-то была кокетлива, а перед Иваном ей хотелось предстать безупречной красавицей.
Иван Анастазов — довольно известный журналист, друг Алениного последнего поклонника, художника Саши Самохвалова. Они и познакомились в Сашкином доме примерно полгода назад. Алена сразу заметила, что произвела на Ивана сильное впечатление. Сашка в то время еще был не бывшим, а вполне действительным Алениным сердечным другом, и ни о каких отношениях с его знакомыми, кроме просто приятельских, речи не заходило. Однако Иван уже тогда, летом, стал довольно часто возникать в Алениной жизни: то подбрасывал ей какой-нибудь денежный заказ, то помогал с информацией, а то и просто приглашал ее куда-нибудь посидеть и поболтать, так, по-дружески. Алену эти маневры нисколько не обманули: она сразу поняла, что Иван не прочь завести с ней и более близкие, может быть, даже серьезные отношения. Он только выжидал, когда они с Сашкой окончательно расстанутся.
Собственно, именно Иван и послужил катализатором, ускорившим этот разрыв. Алене недавно стукнуло двадцать семь, за плечами — короткий и неудачный ранний брак, о котором она постаралась поскорее забыть. Теперь она чувствовала, что готова вновь повторить брачный опыт. Сашка Самохвалов для матримониальных планов никак не годился: непрактичен, безалаберен и безденежен, как все истинные художники. А у его друга Ивана была хорошая квартира в Центре, деньги, известность в журналистском мире, блестящие перспективы и не было жены — словом, Иван идеальная кандидатура для брака по расчету. Почему именно по расчету? Алена считала, что на любовь уже не способна: прошли те времена, когда она мечтала о прекрасном принце. За такого принца, еще и по безумной любви, она уже один раз выходила замуж. Принц оказался безвольным маменькиным сынком, а маменька с первого взгляда невзлюбила юную невестку. Причем ладно бы невзлюбила молча, так нет, называла Алену чуть ли не в глаза лимитой, попрекала московской пропиской — Алена родом из Курска, училась на журфаке и сначала жила в общежитии. Безумная любовь под строгим взглядом свекрови увяла через полгода. Перед Аленой встала дилемма: либо сжать зубы и терпеть дальше ради этой самой прописки, либо уходить куда глаза глядят. Она выбрала второе. Обратно в Курск Алена не вернулась — что там делать? И с тех пор она работала как проклятая, чтобы иметь возможность платить за снятую квартиру и жить более или менее пристойно.