Любовный пасьянс - Страница 20

Толстяк непонимающе уставился на Алену:

— Простите?

— Господин Городецкий, очевидно, не женат — я что-то не вижу его супруги…

— А-а, — протянул толстяк. — Ну что ж, отчасти вы правы.

— Отчасти? — Алена удивленно подняла брови.

— Супруга Владимира Сергеевича — особа болезненная и, как правило, его не сопровождает. Сегодняшний фуршет — исключение. Посмотрите направо — во-он там, видите девушку в изумрудно-зеленом платье?

Алена незаметно взглянула в указанном направлении:

— Вижу.

— Это и есть госпожа Городецкая.

— Но она совсем молоденькая! — удивленно вырвалось у Алены. — На вид ей лет восемнадцать!

— Очень может быть, — улыбнулся толстяк. — К сожалению, по роду своей деятельности я больше сталкиваюсь с Всеволодом Кирилловичем. Городецкого я знаю меньше и с супругой его едва знаком. А вот с Элеонорой Иосифовной мы как-то вместе ездили в Рим…

Толстяк ударился в воспоминания о чудесном и упоительном путешествии. Алена слушала вполуха, украдкой разглядывая жену Городецкого. Ничего себе девочка, красивая. Только вид у нее какой-то запуганный, словно она не жена одного из директоров, а так, случайная бедная родственница, Золушка, чудом попавшая на королевский бал. Одета роскошно, но чувствуется, что ей неуютно в слишком открытом вечернем платье, хотя и шея, и плечи, и все остальное вполне соответствует модным стандартам. Интересно, а кто она по профессии? Только жена или все-таки еще чем-то в жизни занимается? «Если бы она так не стеснялась, — подумала Алена, — я бы решила, что она либо фотомодель, либо манекенщица, либо актриса. Но, видно, ни то, ни другое, ни третье — держаться девочка совсем не умеет».

Пока Алена занималась наблюдениями, съезд гостей закончился, и приглашенных попросили пройти в соседний зал, где были накрыты столы.

Алене приходилось бывать на самых разных фуршетах, и она давно заметила: кормят там в строгом соответствии с рангом фирмы-организатора. Могут уставить стол бутербродами с колбасой и сыром и недорогим болгарским вином, а могут подать самые изысканные деликатесы, водку «Абсолют» и французский коньяк.

Судя по яствам, «Элита» входила в число не просто преуспевающих, а давно и прочно преуспевающих фирм. Устроители не ограничились икрой, осетриной горячего копчения и заливным языком — присутствовал даже фаршированный поросенок на громадном блюде. Запивать поросенка предлагали шампанским «Вдова Клико», испанским красным вином или водкой «Смирнофф» — на выбор.

Толстяка, слава Богу, отвлекли — какой-то иностранный господин пожелал обсудить с ним что-то конфиденциально, и толстяк, рассыпавшись в извинениях, покинул Алену. «Совсем ненадолго», — сказал он просительным тоном. Алена вежливо улыбнулась, вздохнув про себя с облегчением. Ей хотелось пробраться к Городецкому и продолжить вчерашний разговор. Оценив диспозицию, Алена стала прикидывать, как бы это получше сделать.

— Ну что, Катюша, как ты себя чувствуешь?

Володя, наполнив бокал жены шампанским, испытующе и с легкой тревогой заглянул ей в глаза.

Катя нашла в себе силы улыбнуться:

— Чудесно. Все чудесно.

Она хотела еще что-то сказать, но не успела. К ним подошел невысокий лысый человечек в переливчато-голубом костюме:

— Владимир Сергеевич! Позвольте вам попенять — сколько мы с вами знакомы, а вы до сих пор скрывали от нас свою очаровательную супругу!

Лысый, склонив круглую голову набок, с умильной улыбкой смотрел на Катю. Он был ниже ее почти на голову. Катя почувствовала, что краснеет.

— Ну что вы, Алексей Степанович, — вежливо сказал Володя. — Не скрывал, просто как-то случая не было. Катюша, позволь представить тебе Алексея Степановича Соловцова, генерального представителя фирмы «Говард Росс» в Москве.

— Очень приятно.

Катя протянула руку, и Соловцов галантно поднес ее к губам:

— Вы самая красивая женщина в этом зале. Как только я вошел, сразу заметил вас и гадал — как такое чудо красоты оказалось на этом банальном фуршете, среди скучных деловых людей? Вам, наверное, невообразимо тоскливо видеть вокруг себя наши унылые лица?

— Спасибо, — невпопад сказала Катя. Она не очень хорошо представляла себе, как следует отвечать на подобные комплименты, и растерянно взглянула на мужа. Володя тоже не ожидал от Соловцова такого приступа красноречия и был несколько обескуражен. Тем более что Соловцов отнюдь не входил в число его близких друзей — они до сегодняшнего вечера виделись всего раза три-четыре и исключительно по делу.

Возникла короткая, но неловкая пауза. Соловцов, однако, неловкости не уловил. Он взял бутылку шампанского и наполнил два бокала. Один взял себе, другой протянул Городецкому:

— Предлагаю выпить за сокровище, которым вы обладаете!

Он приподнял бокал. Движение было слишком резким — шампанское выплеснулось прямо Кате на платье. На изумрудном шелке расплылось безобразное мокрое пятно. Катя испуганно посмотрела на свой безнадежно испорченный наряд.

— Ах, Боже мой, как неловко получилось, — засуетился Соловцов. Володя и опомниться не успел, как тот достал из кармана яркий клетчатый носовой платок и попытался оттереть шампанское. Катя отшатнулась.

— Извините, — быстро пробормотала она, сунула свой фужер в руки мужу и убежала в туалетную комнату.

Вся сценка заняла не более пяти минут. Но никто из троих ее участников не подозревал, что некто четвертый незаметно, но с интересом наблюдал за развитием событий со стороны. Этим четвертым был Всеволод Кириллович Аникеев. Проводив Катю взглядом, он отыскал глазами в толпе высокую красивую блондинку и кивнул ей — едва заметно, но блондинка поняла и тоже направилась к выходу.