Любовный пасьянс - Страница 23

— Как — с вами? — опешила Алена.

— Так. Своими глазами увидите очистные сооружения, которые французы поставят у нас на Волге. И отель увидите — на Луаре уже выстроили комплекс по этому проекту. Нравится вам такая идея?

Алена смотрела на него во все глаза и ничего не понимала:

— Вы серьезно?

Он уже не улыбался:

— Как нельзя более.

— А… во сколько мне это обойдется?

Он пожал плечами:

— Раз я приглашаю — расходы за счет фирмы.

Он выжидательно смотрел на нее. У Алены голова шла кругом, ее охватило ощущение нереальности происходящего. Однако, зацепившись за случайно застрявшую в мозгах здравую мысль, она все-таки спросила:

— Зачем это вам?

Городецкий опять улыбнулся:

— Я хитрый.

— Не понимаю…

Он развел руками:

— Ну как же! Я рассчитываю, что вы не только выполните задание и напишете о нас в «Постфактум». Я обязываю вас написать о нашем проекте еще в два-три журнала. Так что считайте поездку командировкой по сбору материала.

Вот это уже вполне понятное объяснение! Алена потихоньку приходила в себя, и в ее воображении стали разворачиваться самые радужные перспективы. И она улыбнулась так лукаво, что у Городецкого помимо воли захватило дух:

— То есть вы меня покупаете?

Он кивнул:

— На время.

Тут уже можно немножко и пококетничать:

— Вы же не знаете, как я пишу.

Городецкий кокетства не принял:

— Почему? Я вам уже сказал — моей жене очень нравятся ваши светские обзоры в «Обаятельной и привлекательной».

— Ну-у… — протянула Алена. — Одно дело — светские обзоры и совсем другое — серьезные статьи.

— Я в вас верю.

Он уже не улыбался — может быть, поэтому его слова прозвучали как-то странно двусмысленно.

— Спасибо, — только и нашлась Алена.

— Пожалуйста. Ну так как?

Алена вздохнула и, уже зная, что согласится, сказала:

— Если отпустят на работе.

Это была пустая отговорка — на работе ее всегда отпускали.

7

Володин костюм Катя забрала из химчистки еще вчера, поэтому сегодня осталось только погладить рубашки. Он никогда не брал с собой в поездки много вещей, но рубашки — его пунктик. Они должны быть свежевыстираны и тщательно выглажены и, само собой разумеется, каждый день разные.

Установив на кухне гладильную доску, Катя приладила на ней маленькую приставку для глажки воротничков и включила утюг. Отпариватель, как всегда, весело зашипел, так что пришлось нажать кнопку отмены пара — «успокоительную», как Катя называла ее про себя. В отличие от многих женщин, Кате никогда не было скучно заниматься хозяйством. У нее все получалось легко и играючи, может быть, потому, что она сохранила трогательную детскую привычку относиться к неодушевленным предметам как к живым. Катя, например, была уверена, что свитер устает, если ты носишь его два дня подряд. Он скучает по своему уютненькому местечку в шкафу и нарочно выглядит хуже, чем он есть на самом деле. А стоит свитеру отдохнуть хотя бы денек — и он снова бодр и весел и опять смотрится как новенький. У Кати было два утюга — один веселый, другой вредный. Вредным она пользовалась только тогда, когда надо было гладить постельное белье. Она любила электромясорубку за ее безотказный характер — что угодно перемелет — и терпеть не могла капризный тостер, норовящий отключиться в самый неподходящий момент.

Гладить веселым утюгом Кате ужасно нравилось, но сейчас даже его привычное шипение и запах свежевыглаженного белья не радовали. Настроение у Кати было так себе, скорее плохое, чем хорошее. Впрочем, как всегда, когда ей предстояло расстаться с мужем хотя бы на два дня. А нынешняя разлука должна продлиться не два дня, а почти две недели. Володя сегодня вечером уезжал во Францию.

Догладив последнюю рубашку — белую в тонкую синюю полоску, одну из Володиных любимых, — Катя аккуратно сложила ее и озабоченно взглянула на часы. Уже почти пять, а его все нет! В семь за ним придет машина, если Володя еще задержится, он и поесть не успеет.

Катя пошла в спальню и уложила стопку рубашек в раскрытый чемодан. Вот и все. Но застегивать молнии на чемодане она не стала — пусть Володя еще сам глянет, не забыто ли что-нибудь. Хотя, кажется, ничего.

Потом Катя вернулась на кухню, зачем-то заглянула в микроволновку — рыбное филе в кляре ожидало разогрева в полной боевой готовности. Делать больше нечего. Она бесцельно прошлась по квартире туда и обратно. Господи, ну где же Володя!

И, словно в ответ на ее мысли, пропел сигнал домофона, а через пару минут открылась входная дверь. Катя встретила мужа у порога и обняла, на мгновение припав щекой к его груди:

— Ну где ты так долго!

Потом тут же отстранилась:

— Переодевайся скорее, я пока ужин разогрею, а то и поесть толком не успеешь! И посмотри, все ли я тебе положила!

Почувствовала у себя на волосах губы мужа, услышала его ласковое: «Не надо так волноваться, детеныш! — и, счастливая, умчалась на кухню.

Включив микроволновку и доставая из холодильника салат и масло, Катя прислушивалась к звукам в квартире. Вот Володя прошел в спальню, вот он вышел — в ванной раздался шум льющейся воды. Катя быстренько разложила в плетеной тарелке нарезанный хлеб, поставила приборы. Пока она хлопотала, ужин разогрелся. Водрузив блюдо с рыбой на середину стола, Катя придирчиво осмотрела сервировку — все ли в порядке — и села на свое любимое место, на уголок уголка.

— Так, а чем меня накормят в родном доме перед дальней дорогой?